Снова берясь за наш журнал (деньги, деньги…))) Мы перепечатываем с любезного разрешения нашего друга, прекрасного московского промграфика Андрея Павловского материал с его сайта. Вот отсюда: https://andrewpavlovsky.ru/публикации/число-г/
Спасибо, Андрей! Надеемся видеть тебя среди наших авторов.

Фото объекта — открытые источники.
Фото Терезы Иароччи Мавика — ©Максим Григорьев. Публикация ТАСС

Хоть, предложенный нам под конец лета объект затхл по идее и сути, но хайп есть хайп и придётся отреагировать. Что сказать, по качеству увиденной нами формы? Мы верим в творческий метод автора. Набросал, «набросал, как бы, собравшись… », наоставлял своих пальцев, да так и отнесли на завод.
Как всё случайное, имеет свои прелести и свои неприемлемые точки для рассматривания. К скульптуре это не относится, но нам и не обещали. Нам сказали, что есть некие устаревшие границы понимания, а есть новые. Это — новые, мы не привыкли.
Придётся привыкать, за нас взялись всерьёз.

Есть искусство, которое происходит сегодня, сейчас, здесь. Это современное искусство. Оно может быть и бывает разным: сильным, слабым, потрясающим, никаким, замшелым, поражающим воображение, вынуждающим мыслить высокими (обязательно высокими, «о горнем») категориями.
Есть и другое, есть секта, все силы положившая на приватизацию современности.

Чтобы не вдаваться в международную путаницу терминов, в эти Lost in translation, поясним, что речь идёт о явлении, которому в восьмидесятых прошлого века (в нашей стране и не разобравшись) приcвоили было название Actual Art, но быстро смекнули, что «актуализм» — просто «внутрипартийное» течение, освоили термин Contemporary Art и тут уж оторвались.

В английском языке слова modern и contemporary — синонимы, но, судя по всему, взято слово-синоним специально, чтобы разница была очевидней. По надписи на партбилете.
Формально считается, что термин вынужденный и является побочным продуктом утраты МОДЕРНИЗМОМ современности, оттого, что «современное» для начала XX века перестало быть таковым во второй его половине. Но для «вынужденного» словечко ведёт себя нагловато, да и модернизм, о чём мы неоднократно писали, современности не утратил. И, как везде, нет в искусстве стоп-линий, явления взаимопроникающи.

Кроме того, есть художники (авторы, и немало), кто, по разным соображениям, числят себя в Contemporary Art, по сути являясь модернистами.

Теоретики Постмодернизма, чьим дитятей и ледорубом является Contemporary Art, признают за модернизмом «классическое» мышление, относя свою продукцию, даже не к НЕклассическому, а к ПОСТНЕклассическому.

Это абсолютно их дело, но, таким образом, все авторы склонные к классическому мышлению, но подвизающиеся в практиках и проектах (по желанию, или, невольно) Contemporary Art, оказываются в сложном положении. Они невольно рвут то, что рвать не собирались.

Сам же ПОСТНЕклассический проект ограничен, он для этого и создавался. Для уничтожения многовековых достижений и создания очередного «Нового человека», свободного от уже познанного. По сути, Homo sine sententia — человека без мнения, прежде всего, нравственного.

И  создан, и стоит многие десятки миллиардов на сегодня, и свернуть ему шею будет очень трудно. Лучше всего не участвовать в нём, оставаясь собой.

Когда-то, Лев Толстой, заигрывающий с Революцией, написал: «Сегодня бороться с деспотизмом неизмеримо труднее, сегодня у него есть телеграф».
Cегодня же, все Media — у Contemporary Art и тех, кто стоит за этим проектом.
О бенефициарах, можно порассуждать, но это будет долго, многословно и, во многом, состоять из предположений.
Интереснее и проще убедиться, что у самого столь дорогостоящего проекта, как Contemporary Art не находится слов для своей защиты. Правда, он полагает, что не нуждается в защите, раз Bilderberg Group на его стороне.
Но transit gloria mundi. Наша задача сегодня указывать на очевидное, чтобы не рвалась цепь современности.

Непосредственным поводом к написанию данной заметки является размещение на информационных площадках интервью Генерального директора фонда V-A-C, привезшего и установившего в Москве «Большая глина №4» от Урса Фишера, Терезы Иароччи Мавика (дальше — ТМ).

Мы даём одну из ссылок на этот материал (https://tass.ru/interviews/12223555), а тут приведём некоторые точные цитаты из него и снабдим их комментариями, Госпожа Мавика позволила себе утверждение типа знаменитого утверждения «о всесильности» и, якобы, отсутствии аргументов у противников представляемой ею секты. На наш взгляд, это, мягко говоря, спорные тезисы.
Корреспонденту много говорить не пришлось, чуть стронули с места Генерального директора и понеслась по кочкам.
Поехали!

Корреспондент:
— Как понять современное искусство и каковы его цели?

ТМ:
— Позвольте ответить вопросом на вопрос: а как понять искусство несовременное, классическое? Обратите внимание, вы используете слово «понять». Понять — значит разобраться, для этого надо образовываться, этим надо заниматься. Люди убеждены в том, что понимают классическое искусство. Но ведь это не так. Они попросту «смирились» с ним, успели определиться со своим отношением к знакомым образам, которые не представляют для них проблемы. Поэтому моя первая мысль — о том, что нужно развеять миф, будто люди понимают классику. Люди привыкли, а привычка —  это всегда про удобство.

Видите, в первом же ответе ничего, кроме модели «сам дурак» не содержится (не станем про «вопросом на вопрос »). Тут и огульное обвинение в непонимании классического, в духовном конформизме, стадности и лени. Хороший ответ доброго человека.

ТМ:
— На современные произведения нужно смотреть так же много, сколько смотрели на Микеланджело, тогда разговор будет предметным.

Т.е., мы с Вами до предметного разговора, со всей очевидностью, на доживём. В принципе, тут можно бы и окончить разговор как беспредметный, но за слова платят, поэтому текстоизвержение  продолжается (вниманию авторов, запутавшихся в собственном деле, НИЧЕГО, кроме текста у Contemporary Art нет. Задумайтесь. Если у Вас есть, идите и работайте).

Корреспондент:
— … интересно, что вы думаете о реакции людей на «Глину №4»? С разных ракурсов она по-разному выглядит и разные ассоциации рождает…

ТМ:
— Я ни секунды не сомневалась в том, что никто не останется равнодушным. Так и произошло, и это главный вывод: если никто не остался равнодушным, значит, это важно для всех, искусство важно для всех.

Обратите внимание на присвоение термину ВАЖНО однозначно положительного значения (+), когда это касается деяний сектантов, и на то, что ни на секунду не допускается мысль о том, что людям ВАЖЕН их город. их культуры и оттого их «волнует» экспансия. Это заранее не считается за важным.

ТМ:
— … роль культурной институции состоит именно в этом — чтобы путем диалога расширять пространство знания и понимания. Культурная институция всегда должна быть впереди. Мы же не можем стоять на якоре в прошлом, в этом случае у нас не будет будущего, которое является нашей целью.

Прекрасный набор слов. Правда, «диалога » нет, оттого, что и быть не может. Именно это сказано выше. «Не дожили» мы до предметного разговора. Нам то казалось, что культурные институции человечества рядом, вместе с человечеством, ан, нет — впереди. Да, это фольклорный Ленин, а не культурные институции. Ну, и какая смешная, картонная цель — «БУДУЩЕЕ». Вам часто по средам является мысль, что ваша цель — четверг? 

ТМ:
— … не ожидала такого масштаба (дискуссии), что однозначно подчеркивает значимость темы для людей и тем самым утверждает правоту нашей деятельности.

То, что нас побили однозначно говорит о том, что мы самые сильные. Логика, вероятно, тоже ПОСТНЕклассическая.

ТМ:
— … Есть и те, кто спрашивает, нельзя ли написать Сергею Семеновичу Собянину, чтобы скульптура осталась навсегда?

Вот они, уши Bilderberg Group! Если папа скажет, что я прав, то так и есть! Папа сказал. Очков папе это не добавит.

ТМ:
— Для меня это «статуя свободы воображения»

Ради Бога. но зачем же так затратно и вторгаясь на территорию чужого воображения? Экспонируйте внутри собственного ДК, хоть будет оправдание, мол, купил билет, значит сам хотел… Где принцип добровольности?

ТМ:
— Моя семья опосредованно связана с Японией, где как раз с самого детства учат не «яблоко» изображать, а рисовать свои эмоции, придавать форму своему счастью, выражать свои чувства. Именно так развиваются воображение и креативность.

Может быть, может быть, в Японии так и делают. Оставьте это японцам. В чём превосходство японцев? Здесь не Япония и здесь выработанно много способов для развития воображения и творческих способностей. Не нужно ссорить культуры, прикрываясь «культурными инициативами». 

ТМ:
— Произведение искусства не должно быть очевидным, для его постижения следует прилагать усилия и только потом говорить: «Ой, ну все равно мне не нравится». Тогда — пожалуйста, ничто не может быть милым насильно, есть свобода выбора.

Положим, свобода выбора не предлагается. Предлагается молча полюбить Урса Фишера, по рекомендации искусствоведа и Царя горы г-на Собянина. И о какого рода «усилиях» идёт речь? Нужно себя заставить?

ТМ:
— … я очень рада дискуссии. Меня только несколько разочаровал ее уровень, очень скучный, однобокий.

Про «дискуссию» время для которой придёт через пятьсот лет (без учёта сохраняющегося гандикапа Микеланджело перед Фишером). т.е., НИКОГДА, мы уже слышали, но вот, получили ещё одно обвинение в скудности и однобокости. Культурнее люди творят эти культурные инициативы.

ТМ:
— … красота — не совсем однозначное понятие. Наша задача — утвердить разносторонность оценок, взглядов. При том, что зачастую люди жаждут развлечения, определенности. Мы же стремимся призвать их к участию в культурном процессе и формированию осмысленной позиции по отношению к культуре и искусству. Смысл порождается восприятием.

И опять. До появления «ИХ» все жили неправильно: хотели определенности (это великий грех в понимании постмодерна!), развлечений (помните унылое домовое пение: « … за ними другие приходят, они будут тоже трудны») и не имели осмысленных позиций (еще одно оскорбление в плюс к уже нанесённым).

Ну а «Смысл порождается восприятием» это просто отрицание всего проделанного человечеством в сфере чувственной образности, теории художественного образа, но только так можно объяснить существование этого уродливого случайного куска алюминия в центре древнего города, в сердце древней культуры, которую нужно убить.

Никогда увеличенный НЕобраз не станет образом. Во сколько раз его ни увеличь, какими текстами это голую задницу ни укрывай.

Одно хорошо: если, у Contemporary Art такие скульпторы, как Урс Фишер, дела его, в исторической перспективе — не очень, но, если у него такие функционеры, как г-жа Тереза Иароччи Мавика, то исторической перспективы у него нет. Сколько бы бабла ни напечатал Bilderberg Group.

Если уж, «о передовитости», то куда интереснее поговорить о всемирном, действительно, авангардном проекте — Bretton Woods system, наверняка, связанном с Bilderberg Group, который внедрившись (и успешно) в мозги людей, заставил их убивать друг друга уже не ради «презренного злата», а ради цветных фантиков. А многих заставил лишать себя жизни из-за нехватки фантиков. Вот это, действительно снос всего! Вот это ПОСТНЕклассицизм голимый!
Поговаривают, что скоро этому проекту конец. Не знаем, не экономисты, но, если это так, то Фишеру ппц и говорить с г-жой Мавика не о чем, как она того и хочет.