Виктор АЛЕКСАНДРОВ

Терминалогия в культуре, воообще, и в изобразительном искусстве, в частности, чрезвычайно важна.
Когда есть ясность в терминалогии, професионалам разговаривать легко и приятно, и, что самое главное, разговор предметен и информативен.

Представьте простейший пример: длительные попытки описать “непередаваемый” цвет неба, виденный Вами накануне, превращаются в ясные и краткие характеристики (и точные!), когда вспоминается термины «берлинская лазурь», или «парижская синяя».
Исходя из ценности сложившейся терминалогической системы изобразительного искусства ей нужно дорожить, т.е., подходить консервативно, без нужды не отягощая и не засоряя её лишними новыми терминами, как бы соблазнительно ни казалось остаться в истории отцом очередного изма.

Как известно, солнце встаёт на Востоке, а заходит на Западе. К сожалению, в нашем случае, частенько, термин появляется на Западе, в путаница возникает на Востоке.

Мы, уже, достаточно запутали свои собственные головы. Заменив, в своё время, термин Art Nouveau термином Модерн. Этот стиль во многих странах назвали по своему (Jugendstil, Secession, Glasgow style, даже, Style sapin), но только в России и Испании, с их Modernismo, устроили затяжной взрыв мозга.

Сегодня очень трудно объяснить незнающим (а, именно, им и нужно объяснять), что, например, Михаил Васильевич Посохин (1910-1989) – архитектор модерна: настолько разительно его творчество не похоже на творчество Фёдора Осиповича Шехтеля…

Конечно, терминологическая путаница не есть привилегия области культурологии. В политическом дискурсе давно царит неразбериха: наши родные “лучшие люди страны” присвоили самоназвание либералов, не имея ничего общего с классическим протестантским либералом, внося путаницу в головы адептов и упорно отказываясь от префикса  НЕО -, что многое поставило бы на место,  указав на трансформацию ценностного наполнения термина, лёгшего в основу определения.
Политическая терминалогия не есть  предмет, ни данной заметки, ни данного ресурса но в префиксу  НЕО мы вернёмся чуть ниже.
Терминов мы обсудим немного, но малая польза – польза.

Мы обсудим парочку необязательных на наш взгляд , терминов, создающих, пока, лёгкую путаницу. ЛЁГКУЮ и ПОКА, это оттого, что обсуждаемое,  пока, не входит в учебники, не вызывает трудности определения подобных трудностям определения места Михаила Васильевича Посохина…
Попытаемся разобраться с термином, часто употребляемом на страницах rusindivid.ru: СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО.
До появления в нашей стране и сознании “ветров перемен”, в конце XX века, с этим определением сложностей не возникало: современным искусством, прежде всего, было искусство современников и ближайших, прошедших десятилетий со всеми бытовавшими в них измами. Практически, современным искусством признавался весь XX век, с нюансами ”входа” в эпоху современного искусства через истоки из века XIX.
Получалось что-то, вроде, “от Делакруа до Виктора Попкова”. Несколько эклектично, но приемственно, и не без внутренней логики.

С превнесением в созданную Гуманистическим проектом культурную среду и постулированных  новыми организаторами этой среды (Кураторами. Слово, чем-то сродни слову гауляйтер, как мы привыкли его воспринимать) законов рынка и элементов системного политического противостояния (что отвратительно), в соответствии с ними, потребовалось членение, некогда, в основном, единой среды.
Оно было произведено и возникла путаница.

Итак, англоязычный (теперь, уже, не Париж столица мира) термин CONTEMPORARY ART, имеет, как основной, вариант перевода на русский язык, не более, чем СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО. Но у нас есть Попков…
И термин contemporary art, подменяется для начала, в общем то, не имеющим хождения термином actual art – АКТУАЛЬНОЕ ИСКУССТВО. Это, чтобы “не Попков”, провалившийся (заброшенный) в “СОВОК”.
Однако, жизнь не стоит на месте и, иногда, ходит кругами (спиралями).
И, вот, уже, в  рамках некоего возвращения прав СОВРЕМЕННОМУ искусству, где-то в лондонских глубинах рождается термин NEW ART. Подобно actual art, это не получает широкого распространения, но некое применение получает. Что же скрывается под этим термином?
А, ничего нового. Это наш любимый MODERN ART – искусство МОДЕРНИЗМА.
Не хочется возвращаться. Это, почти всегда, как признание некой неправоты. Объявив победу contemporary art, не хочется через много лет признавать ошибки и для возвращения в оборот модернизма изобретается убогий термин. На русский переводится просто – НОВОЕ ИСКУССТВО.

Очень хорошо, но как быть нам? В их словестном обороте теперь мирно соседствуют new art и contemporary art. New art, c почти 100%-ой вероятностью, в широкое пользование не пойдёт, думаем, использоваться в текстах будет старый, добрый modern art (благо, переводится так же) а, вот, для contemporary art придётся, по всей видимости, использовать теперь не первый вариант перевода… Это, конечно, будет не актуальное искусство, но НОВЕЙШЕЕ искусство.

Вот,  такая путаница на ровном месте.
А могло, бы быть просто: MODERN ART и POSTMODERN ART.

И, вторая терминологическая штука на сегодня.
Она касается ЦИФРОВОГО ИСКУССТВА (DIGITАL ART). Термин в общем, устоявшийся, хотя, далёкий от конкретики.
Учитывая повсеместное распространение цифровых технологий и широчайший спектр их применения, крайне трудно провести грань между цифровым и, просто, искусством. Тут много терминологических вопросов, замешанных на технологических пропорциях, например.

У нас есть своя точка зрения, состоящая в том, что никакого отдельного цифрового искусства не существует но, ввиду её экстремизма (мы сами не видим экстремизма: есть искусство и не искусство, а чем творят его творцы, гравировальной иглой, кистью, или, сварочным аппаратом… является ли это определяющим?), мы не станем на ней настаивать. Упомянем, и всё.
Забыв об упомянутой точке зрения, обсудим один лишний, на наш взгляд, термин с префиксом НЕО (мы заявляли выше). Но, сначала рассмотрим неудачный, но применяемый термин ФОТОГРАФИКА.

Что это?
Смотрите, сегодня фотограф оперируя цифровой фотокамерой и применяя её для создания оригинальных снимков, уже, находится внутри цифрового искусства. Практически, это невозможно опровергнуть, в чем и заключается слабость термина цифровое искусство. Хотя, люди, занимающиеся цифровым искусством будут это опровергать, утверждая, что он, “просто, пользуется цифровой камерой”…

Ещё раз, очень хорошо.
Но как быть с последующим использованием фоторедактора для исправления зафиксированной в процессе пользования действительности? Как быть с нажатием на клавиш мыши и приведение в действие той, или, иной утилиты для обработки изображения? Это, уже, фотографика?
Ну с фотографикой, можно, более менее, разобраться путём определения пропорций: если обработанное изображение содержит больше натуры, а проведённые манипуляции не привели к возникновению новых эстетических смыслов (это важно, т.к., фотомонтаж,  фотоколлаж и фоторетушь, например, существуют давно), то,  перед нами – фотография.
Если, привели – фотографии.

Альфред Стиглиц. Зима — Пятая авеню, Нью-Йорк. 1892        Эдвард Штайхен, Нью-Йорк. 1904

Убогий, но имеющий право на существование подход. Сегодня нашей целью будет не фотографика (смиримся с её существованием, как смирились с определением ЦИФРОВОЕ иискусство), но «лишний» термин – НЕОпикториализм.

Очень коротко, почему термин лишний.
Потому, что, много лет существует термин ПИКТОРИАЛИЗМ / PICTORIALISM ! (не от пиксела, как многие адепты думают, но от английского слова рictorial — изобразительный, живописный).
Термин появился на рубеже XIX-XX столетий, когда некоторые фотографы того периода, среди которых встречалось немало художников, движимые желанием доказать «полноценность» нового визуального искусства и (или) в стремлении к художественной выразительности своих произведений, обращают внимание на «старые» живопись и графику, используя их как образец для преодоления назойливой чрезмерной документальности фотографических отпечатков.
Програмными моментами творческого метода пикториализма являются заимствование мотивов и композиционных решений живописных произведений (кстати, отказ, например, от такого актуального достижения, как т.н., «фотографическая» композиция того же Дега), а, также, использование специальных техник печати и оптики. Результатом такого эксперимента по синтезу искусств стал ряд произведений, больше похожих на графические листы, или, живописные опыты.

Появились и теоритические работы, такие как, опубликованная в журнале The Amateur Photographer (1886) работа «Фотография, пикториальное искусство» Питера Генри Эмерсона (Peter Henry Emerson).
В России в этом направлении мыслили Е. Вишняков и Я. Булхак. Чуть позже, в процесс включились Лобовиков, Клепиков, Улитин, Андреев, Свищов-Паола, Шокин, Гринберг. В основном, это художники. Что не случайно.

Как справедливо пишет Andre  Rouille в своей книге La Photographie (2005), во  второй её части, озаглавленной «Между фотографией и искусством»:

««Искусство фотографов» и «Фотография художников» находятся по разные стороны границы, так как концепция и практика искусства, также как и фотографии, радикально отличны в этих двух областях. Искусство фотографов по всем статьям отличается от искусства художников, равно как и фотография фотографов никак не перекликается с фотографией художников. Естественно, эти отличия не ограничиваются техническими параметрами. На самом деле, это две разные вселенные: их разделяют проблематика и формы продукции, участники процесса, культурные горизонты и связи; разделяют настолько, что переходы из одного мира в другой возможны лишь как редкое исключение. «Искусство фотографов» означает художественный подход в пределах фотографического поля, тогда как «Фотография художников» соотносится с ПРАКТИКОЙ или использованием фотографии художниками в рамках искусства и для решения специфических художественных задач.»

Гуго Эрфурт, Девочка. 1906

В конце концов, перечисленными и другими художниками-фотографами (Еремин, Иванов-Аллилуев, Мазурин, Петров, Шерлинг, Трапани, Карелин), в Москве (1894) было создано Русское Фотографическое Общество, и Московское общество художественной фотографии. Оба общества активно продвигали пикториализм («фотографию художников»).

Жюль Ладжин. Пейзаж.1920

Иными словами, в конце XIX века состоялись работы, состоялись пикториалисты, состоялся Термин.
Требуется ли сегодня ещё один термин для этого явления?
Вне всякого сомнения, НЕ ТРЕБУЕТСЯ.
Да, это Гегелевская спираль. Да, это другие эстетические концепции, другие техники и другие возможности, но это – ТА ЖЕ ТОЧКА в проекции этой спирали. Это пикториализм. Тот же самый. И успех в нём имеют те же самые люди — художники с их «Фотографией художников»

Мы не случайно упомянули в начале заметки современных либералов. Вот, им необходим префикс НЕО, ибо, это другая точка проекции, это совсем не либерализм XVIII века (ничего общего, кроме слова ПРАВА), и, если нет охоты долго морщить лоб, можно применить префикс.

Николай Кузнецов. Серия «Времена года». 2017

Никому не пришло в голову при отходе от яичной темперы и появлении казеиново-масляной, а позже, поливинилацетатной и акриловой изобретать НЕОТЕМПЕРУ или, прости Господи, НЕОЖИВОПИСЬ…Пикториализм неизменен. Это старая история, которую нужно ценить, как всякую старую историю.

Вот так, немного о терминах. На сегодня, это всё, но ненужных, спорных терминов в искусстве хватает, и, хотя, многим кажется, что это не важно, мы видим это иначе, важным и, даже, зачастую, определяющим, но главное – полезным для художников.

2018 май